Земля обетованная российских биржевиков, бывшая на Мясницкой, 26, приходит в запустение. Она располагалась в одном из зданий Главпочтамта, где торговали ваучерами, фьючерсами на ГКО и акции. Затем там появились дилинговые залы, а чуть позже стал развиваться интернет-трейдинг. Дух бесшабашности, которого нет в казино, витал в доме, где крыша — стеклянный купол, а на второй этаж ведет металлическая винтовая лестница. Стены и перекрытия в этом старейшем здании деревянные, поэтому несколько раз были чувствительные для брокеров пожары. В конце 2010 года это место опустело окончательно, и, скорее всего, назад дороги нет. «Финам» переехал в новый офис. Ранее так поступил «Алор». На Мясницкой остались только, как говорят, дополнительные офисы. Ядро брокерских компаний сменило дислокацию.
Здесь выросли такие гениальные трейдеры, как Гир. Здесь заработали свои миллионы многие игроки, именно они в конце концов составляют торговый пласт биржи. Они представляют собой ядро фондового рынка, за них борются брокерские компании, да и биржи, чего скрывать, знают об их существовании и ориентируются на них как на VIP-клиентов.
На втором этаже здания, которое построено как театр — внизу партер, а по бокам балконы с ложами, была комната №33, в которой торговало несколько человек. Это был дилинговый зал.
Справа от входа сидел талантливый парень Сергей с беджем1 Окно. Мы называли его Американцем. После крушения биржи в 1998 году он уехал в Штаты. По специальности программист, года три прожил в Майами. Его спрашивали, как там в Америке? А он отвечал, что «ничего хорошего: платят сносно, но попробуй на пляже к девушке подойти, сразу тянут в полицию нравов». Еще он очень хорошо в шахматы играл. До дефолта 1998 года у нас на Российской бирже шахматный турнир проходил, и я, играя с ним, пожертвовал слона, а потом по линии H организовал давление. У него король был не рокированный, одним словом, он сдался, а у него первый разряд… Но это лирика. Сейчас в шахматы биржевикам играть уже негде. Только через интернет.
Окно после Майами вернулся в Россию и сразу заработанные в Штатах деньги притащил на наш фондовый рынок, изобрел какой-то игровой робот и по нему начал торговать. Каковы были успехи — не знаю. Кажется, он оставался при своих, и больших провалов не было. Но ребята, сидящие в комнате, через его систему «влетели». Его робот на всю комнату пищал: купить РАО ЕЭС или продать ЮКОС, и все окружающие прислушивались. Потом он несколько раз отходил от своего компьютера, робот продолжал пищать, ну народ и стал торговать по его команде…
Вообще из старого поколения биржевых игроков роботы мало кто использовал. Считали их вспомогательным элементом торгов, но никак не главным. Если ты сам не понимаешь, куда идет цена, как можно доверять свою торговлю какому-то роботу? Например, появляется информация, что возбудили уголовное дело против Ходорковского и Платона Лебедева, а твой робот показывает, что надо покупать ЮКОС… В общем, такого рода рассуждения доминировали, и, возможно, все это было от необразованности.
Чуть дальше от входа в комнату, за Американцем, сидела уникальная личность Степан, которого мы называли Прорабом. Раньше он занимался строительством коттеджей, на фондовый рынок пришел несколько лет назад и принес с собой порядка $150 тыс. Со словами, что «бум в строительстве закончился, а фондовый рынок еще недоразвитый у нас, поэтому надо пробовать».
В начале своей торговли он очень сильно поднял денег — что-то около $100 тыс. за первый год, потому что рынок был растущий, а он всего накупил, и очень удачно. Потом цены пошли вниз. Ему говорят, Степан, фиксируй прибыль, а он в ответ: не надо меня учить.
Помню, до крушения Российской биржи в 1997 году были ребята, которые сидели перед нами на своем АРМе (автоматизированном рабочем месте). Они все покупали и покупали «ЛУКойл», и его цена росла каждый день. Я им тогда говорил под руку, что, мол, пора фиксировать прибыль. А они меня спрашивали: ты сколько сегодня денег заработал? Я сдавленно отвечал, что $200. Они: ха-ха-ха, а мы сегодня подняли 20 тыс. «грина», учись студент. И опять «ха-ха-ха». Среди них был пижон, который притащил подзорную трубу и со своего рабочего места то цену «ЛУКойла» рассматривал на главном табло в партере, то девок-операционисток. Потом, перед дефолтом, цена акций резко пошла вниз, и я смотрю: подзорная труба уже валяется под ногами, все они сделались потными, нервными, пижонство улетучилось. Подбегали ко мне и спрашивали, что происходит, чего так цена падает. Поинтересовался, закрыли ли они свои позиции, они ответили: нет, и теперь у них в день минус $20 тыс.
Так и у Степана получилось: цена резко пошла вниз, и у него осталось где-то $40 тыс. Он потом купил какой-то малоликвидной бумаги «Иркут», цена которой каждый день падала, и перестал смеяться над нами, а то все хихикал: мол, сидите здесь годами, а денег поднять не можете. Уважительно стал относиться к нам, к первому эшелону торговцев, кто беджи имеет. Понял, что на фондовом рынке учиться нужно.
За Степаном сидел Славик Органист. Свое прозвище он получил за то, что торговал сразу 20 акциями одновременно. Подобно органисту, который играет как руками, так и ногами, используя педали и различные регистры клавиатуры. Я его считаю одним из гениальных торговцев. Представляете, сразу в «стаканах» видеть движение цен по 20 акциям и выбирать наиболее сильную в данный момент. А затем ее покупать страшным объемом либо продавать. И это несмотря на графики цен, не обращая внимания на информацию с мировых бирж. Только движение котировок в «стакане». С открытия биржи и до обеда, помню, он зарабатывал сразу где-то 20 тыс. руб. А ко второй половине дня уставал и сливал большую часть своей прибыли. Не торговать он не мог, так как дома ему было скучно. В какой-то из дней он наторговал на 1 млрд руб., брокер на него нарадоваться не мог. Торговать Славик был готов в режиме нон-стоп, и днем и ночью, 24 часа в сутки. Сейчас на вечерних торгах РТС наверняка делает обороты.
Дальше за Славиком сидел малый, в целом неплохой парень, правда, очень нервный. Мы его звали Чеченцем, потому что он жил в Грозном и в детстве играл в футбол с Бараевым. Я даже как-то с ним подрался, хотя сам по себе мирный человек. Возвращаюсь как-то в нашу комнату, а на моем рабочем месте несколько пацанов обедать уселись. Сидят, курицу жрут, наливают что-то. Я им, мол, ребята, дайте сяду за свое рабочее место, а мне этот Чеченец отвечает: «Не мешай отдыхать». Ну и поехало, разозлился я на такой ответ, даже схватились с ним, из администрации компании прибегали разнимать, потому что на пол полетели компьютеры и осветительные приборы. Работа на бирже нервная, деньги немалые крутятся…
Так метод работы этого Чеченца, его, кажется, Димкой зовут, очень простой. У него в Москве какой-то бизнес есть, не то мебелью торгует, не то рыбой, но это неважно. Приезжает он на биржу во второй половине дня, смотрит, куда тенденция развивается: если вверх — покупает, если вниз — продает. Самое главное, что он еще совершенно не уставший от торгов. Все-таки торговля внутри дня много сил забирает. Восемь часов сидеть и смотреть на экран монитора, на ряды бегущих цифр. Что у него в результате получалось — неизвестно. Но, по ощущениям, он деньги то поднимал, то сливал, потому что очень нервный.
За Димкой тоже очень интересный парень сидел по кличке Румын, потому что из Молдавии приехал. Зовут его Васькой. На бирже уже несколько лет и ничем в торговле не отличался, а тут увлекся опционами и в апреле 2003 года купил «коллов» (call) на акции РАО ЕЭС, а денег у него на счету было всего пара тысяч долларов. Покупал он их при цене 4,70 руб. за акцию, а я сижу и про себя думаю: куда покупает, рост уже закончился, скоро коррекция будет… И как поперло это РАО вверх со страшной египетской силой. Я сам ничего не купил, потому что уже было страшно. Цена акции каждый день на 20–30 коп. вырастала, а я все коррекцию ждал. Одним словом, бумага к началу июня выросла до 10,2 руб. И Васькины опционы так взорвались — представить себе невозможно, он закрыл позиции и заработал $140 тыс.! За полтора месяца получил 70 концов! Я пролетел мимо выигрышной позиции, а Васька на свои доллары купил в Москве квартиру. Как вспомню, меня такая зависть берет…
На фондовом рынке время от времени возникает ситуация, как бы это сказать, — прозрачная ситуация «купи и держи». Так нет, торговец начинает что-то придумывать, себя зомбировать: мол, завтра все упадет, завтра все упадет, и в итоге пропускает сильный рост. Это мой случай. Никогда этого делать нельзя. Мозг торговца должен быть чист, как мозг малолетнего ребенка. В философии это называется «отпущенным сознанием».
Дальше сидел парень, приехавший в Москву с острова Сааремаа. Эстонец, что ли. Торговал исключительно одним лотом акций РАО ЕЭС, а это всего 100 акций. Так продолжалось несколько лет. Я его как-то с юморком спрашиваю: Вайно, зачем приехал в Москву? Он мне так серьезно отвечает: занимался на острове разведением пчел, но там очень маленькая территория, пчелам негде летать, поэтому переехал к вам, а у нас пчелы погибают от непонятной болезни, поэтому нет пчел, нет меда, пришлось прийти на фондовый рынок акциями торговать. Я ему дальше говорю: Вайно, чего одним лотом торгуешь, ты так денег никогда не сможешь поднять. А он мне отвечает, что никогда и не разорится. Есть люди такого типа, «нулевые трейдеры», боятся входить в рынок большими объемами. Всю жизнь тренируются… Сейчас их называют «демщиками».
Рядом с Вайно сидел тип, который любил акции второго эшелона, на фьючерсы он, как многие, переходить не хотел. Рассказывал про «Интерурал», который ему нравился. Компания была создана для вывоза отходов черных металлов за границу. Сначала акция стоила рублей 10, затем выросла до 70. Потом крупные акционеры решили заняться строительством домов в Московской области, и банк, который стоял за ними, то ли их кинул, то ли обанкротился, одним словом, цена акции упала до 30 коп. Время от времени цена «Интерурала» могла за несколько дней взлетать до 2 руб. Он как-то купил бумаги по 40 коп., на следующий день они стоили по 1,2 руб. Вайно зафиксировал прибыль, а еще через день акция «Интерурала» стоила уже 2,3 руб.
В комнате №33 сидела женщина Света, она имела бедж Охра со времен торговли на «полу» с голоса. Молодец Охра! У нее дочка красивая, торговала потихоньку фьючерсами внутри дня. Подняла двух детей без мужа. Дочка стала актрисой театра и кино. Конечно, женщине сложнее на фондовом рынке: этот бесконечный мат, нецензурная лексика. Там «бля, не успел продать РАО» так и слышатся из каждого угла комнаты, но в целом почему бы и нет. Вон в Штатах, говорят, старые бабки торгуют… Торгуют женщины аккуратно и осторожно, но больших денег они поднять не могут в силу своей ответственности перед семьей, как это ни странно звучит.
В комнате работал выдающийся трейдер Дюк, но он отдельная и большая история. Некоторое время с нами был еще Вовка Ахиллес, тоже очень интересный игрок, правда, ушел в «Открытие». Помню, посмотрел он на мой объем открытых позиций, которыми я торгую, и говорит: «Что-то на тебя больно смотреть, парень…» Вовка имел совершенно фантастический стиль. Приходил на биржу часам к 12, смотрел на рынок минут 15. Определял, какие бумаги сильные, какие слабые. Например, РАО ЕЭС уже выросла на 2% — значит сильная бумага, а остальные, которые выросли меньше чем на 0,5%, — слабые. И вот он страшным объемом покупал «пять тонн» (полмиллиона) акций РАО ЕЭС. Если в течение 20–30 минут его позиция денег ему не давала или он начинал уходить в убыток, то он еще с большей силой, в «десять тонн» (миллион акций), переворачивался вниз. Имевшиеся акции он продавал и открывал короткую позицию… с матюгами на всю комнату. Если и этот маневр не приносил денег, то Вовка опять переворачивался, теперь уже вверх. Так он мог в течение дня перевернуться раз пять, а то и больше, но в конце концов к вечеру отбивал свой убыток и часто снимал с рынка очень серьезные деньги. Брокерская компания не могла нарадоваться на его торговлю, а комиссию он платил в фиксированном размере, что-то около 20 тыс. или 30 тыс. руб. в месяц, я уже не помню…
В общем, комнаты №33 уже нет, и мне кажется, что людей, которые хотят заработать миллион, становится все меньше.